
Наступало июньское утро. По залам музея летал свежий ветерок, источавший запахи кондитерской фабрики, находившейся по соседству. Уловив ароматы шоколада, аниса и ванили, музейный кот Бубастис недовольно сощурил глаза и чихнул. Каждое утро он вынюхивает эти кошмарные продукты, на которые и смотреть-то противно! Но почему-то тоненькие музейные дамы и осанистые искусствоведы поглощали их, как он, кот, свежепойманных мышей.
Кот степенно шел по музею, заплетая лапу за лапу. Вообще-то ему было три года. По человечьим меркам около двадцати. Веселье бурлило в коте, как лава в кратере вулкана. Но он родился и вырос в музее и поэтому на полном серьезе считал себя его хозяином. Он и вел себя как хозяин: совершал ежеутренние и ежевечерние обходы помещений, собирал дань с сотрудников: мясо, рыбу и сухой корм, хотя ел только то, что считал нужным, шипел на посетителей, казавшихся ему недостаточно почтительными...
- Бубастис! - обрадовался заведующий столовой Андрей Николаевич, увидев между греческих ваз, расставленных строго по периметру зала, серое пушистое существо с желтыми глазами.
Кот приблизился и, не издавая ни звука, уставился на человека взглядом, в котором горела одна-единственная мысль. Крик он считал явлением, присущим существам низшего порядка, таким, как люди.
- Пошли, пошли, котик, - Андрей Николаевич попятился, зазывая кота в столовую, - я припас для тебя куриную ногу, остатки колбасы и пакет кефира. Так они и двинулись через весь музей, оставив позади залы первобытного искусства и фламандской живописи: неторопливый кот и поминутно оглядывающийся человек.
А в это время в отделе искусства Древнего Египта готовились к встрече египетской делегации, которая состояла почти сплошь из потомков фараонов. Сотрудники озабоченно сдували пыль с экспонатов, то и дело взглядывая на мумию, словно уснувший вечным сном Па-ди-Ист был способен встать и учинить какую-нибудь пакость. Крышки саркофагов были открыты: шло проветривание.Два искусствоведа стояли у саркофага и тихо пререкались.
- Петя, нога у него так не лежала.
- Нет, все так и было. А вот хотел бы я знать, кто пролил клубничное варенье на бинты несчастного жреца.

- Слушай, и правда. Могу даже сказать день, когда это было: Наталья Петровна вернулась из отпуска и угощала всех вареньем. Черт, а вдруг заметят?
- Сейчас уже ничего не успеем сделать. Остается придумать отвлекающий маневр. Может, ты упадешь в обморок в момент осмотра мумии?
- Вот спасибо, верный друг! А моя научная репутация?
Перепалку прервал вопль заведующей отделом:
- Все по местам! Идут!
В зал вплывала делегация в белых одеяниях. Египтян организованно повели от одной достопримечательности к другой, а два сотрудника по мере их приближения к мумии становились все бледнее. Пятно от клубничного варенья было не таким уж большим, но оно стремительно росло и ширилось в их сознании.
- А вот, - начала заведующая, - человек, который всем вам, без сомнения, знаком...
Первый сотрудник, рискуя имиджем, приготовился уже художественно изобразить приступ удушья, но тут где-то с середины зала раздался дикий вопль. Египтяне, сохраняя на смуглых лицах невозмутимое восточное выражение, обернулись.
Вопль шел из нутра одного из саркофагов, он напоминал пожарную сирену и с каждой секундой набирал силу. Самый юный из делегатов вспомнил древние заунывные песнопения своего народа и задрожав, пролепетал:
- Это дух моего отца взывает о мести!

Иван Анатольевич Михалев, археолог, прошедший огонь и воду, ухмыльнулся и твердым шагом пошел к саркофагу. Он приподнял крышку и оттуда выскочил злой и взъерошенный Бубастис, который залез в саркофаг после плотного завтрака и со спокойной душой приготовился вздремнуть. Вместо этого над ним громыхнули тяжелой крышкой и оставили в темноте и полной герметичности.
- Бубастис! - завотделом, пренебрегая этикетом, прижала кота к груди, - бедный ты мой! Там же холодно!
Под тихие смешки египтян осмотр пошел дальше.
- Петя, -прошептал один из археологов, - это ты подстроил?
- А как же! - гордо ответил Петя и подумал про себя, что сегодня вечером надо отнести коту полкило его любимой колбасы "Докторской".
Мария Скворцова