Великий водохлеб
Когда Кузя был маленьким, он любил запрыгнуть маме на шею. Свесит лапы и лежит, как теплый шарф. Мама ходит по квартире, делом занимается и слушает Кузькины песни. А он мурлычет ей в самое ухо. Прямо как радио. Ему это очень нравится. Он даже глаза не открывает от удовольствия.
А теперь Кузя вырос и стал Кузьмой. Стал такой здоровенный, что я поднимаю его, как гирю. Только если у Кузьмы нет настроения, чтобы я его поднимал, то он в руки не дается. У него лапы и когти ого-го!.. Раз мы с папой посадили Кузьму в сумку и взвесили безменом. Оказалось, он весит целых пять кило! Вот сколько я поднимаю, когда наш Кузьма в хорошем настроении.
Он живет у нас как дикий. Уходит вечером на улицу к своим друзьям-приятелям и приходит через несколько дней. А однажды он пропадал целую неделю. Мы с мамой только и делали, что открывали двери на лестницу: не идет ли наш серый бродяга. Я уже и на улицу сколько раз выбегал, все смотрел: где же этот Кузьма.
- Да не волнуйтесь, - говорит папа, - он, наверно, второй виток вокруг Земли делает. Оттопает, сколько надо, и вернется. Может, его жгуче интересует Австралия и он сейчас там. Резвится с кенгурятами. И вообще, мало ли дел бывает у зверя?..
Папа говорит так, а сам подойдет к двери и слушает: не скребется ли наш Кузя. И когда мы в тот день дождались Кузьму, у нас в доме была такая радость, будто он вернулся с другой планеты. Ведь он нас не забыл!
Мы открыли ему дверь, и он влетел в нее, как булыжник с высокой горы. Он бросился в кухню к еде. Мама ему все подкладывала, а он ел и ел. Кузя так объелся, что папа сказал:
- Беспримерное, великое обжорство состоялось!
И вот Кузьма начинает отсыпаться. Спать он любит везде: в кухне на табуретке, в ванной под батареей, на диване, на книжном шкафу, и в самом шкафу прямо на книгах. Разляжется на них, и будто охраняет. А уж как ему спится на газетах и на всяких бумагах! Я возьму лист, карандаши. Начну рисовать и - пожалуйста. Кузьма подходит, устраивается прямо на мой рисунок. Лежит себе, а мне даже чистого уголка бумаги из-за него не видно. Я бы мог рисовать прямо на Кузе. Но он этого не любит. А когда Кузя отоспится, он просто лежит на диване и смотрит, как плавают рыбки в аквариуме. Аквариум стоит на тумбочке, и Кузе их хорошо видно.Раньше Кузьму все эти меченосцы, петушки и неоновые рыбки очень интересовали. Теперь уже не так. Потому что мы Кузьму учили.
Мы ему говорили:
- Кузя, учти, если будешь ловить рыбу, то будет тебе взбучка.
Кузя взбучки не любит, и поэтому ведет себя хорошо. Теперь он на рыбок только любуется. Как человек.
И вот однажды сытый Кузя остался в комнате, а мы ужинали на кухне. Папа поел первый. Он сказал:
- Спасибо. Пойду прилягу.
Потом я поел. Пошел за папой. Иду. Смотрю: папа притаился у двери и осторожно заглядывает в комнату. Я на цыпочках подошел и тоже заглянул. И вот что мы видим. Наш ученый Кузя стоит на задних лапах, а передними облокотился на аквариум и смотрит сверху в воду с большим интересом. Будто ему разрешили.
- Тсс... Вовка, - шепчет папа, - посмотрим, что задумал этот нарушитель конвенции.
Кузе надоело смотреть просто так в воду, и он опустил туда лапу с растопыренными когтями. Вода показалась ему очень мокрой - он сразу выдернул лапу. Встряхнул ею и задумался.
Рыбки плавали по самому дну.
Тут Кузя понял, что ему их просто так не достать. Ему, наверно, стало досадно из-за этого, и он стукнул лапищей по стеклу. Стукнул раз, другой, третий. Рыбки себе спокойно плавают, а Кузьма сидит и молотит передними лапами по стеклу.
- Ишь, заяц-барабанщик, - шепчет папа. Тут Кузя решил отдохнуть. Он присел и сердито уставился на рыбок. Даже кончики усов задрожали. К самому Кузиному носу подплыла неоновая рыбка. Она весело шевелила хвостом. Мол, здорово, усатый-полосатый! Кузя незаметно потянулся к рыбке и уперся носом в стекло. Оно оказалось холодным. Кузя от неожиданности даже затряс головой.
А рыбка не испугалась. Стоит себе. Тут Кузя разозлился да ка-ак трахнет лапой по стеклу. Рыбка отскочила, но скоро снова подплыла к самому его носу. Тут Кузя присел и задумался. Вдруг видим: он привстал на задние лапы, сунул голову в аквариум и... лакает воду. Лакает себе и лакает. Отдохнет немножко, и снова. Повертит головой, посмотрит, сколько ему еще пить, и опять - за свое.
Так и пошло: попьет, посмотрит, попьет, посмотрит.
А живот у него все раздувается и раздувается.
Я папе шепчу:
- Ведь он так весь аквариум выпьет...
- А мы и не знали, - отвечает папа, - что живем в одной квартире с великим водохлебом.
- Папа, он ведь так и до рыбок доберется!
- Нет уж, этого мы ему не позволим.
А Кузя лакает и лакает.
Вдруг он устал. Хочет лакать и - не получается. Никак. Может, у него в животе для воды больше места не осталось. Только сидит наш Кузя толстый и печальный.
- Ну что, хитрован, не получилось?!. - Громко сказал папа и вошел в комнату.
Услыхал Кузя папин голос. Прижал уши. Пригнул голову виновато, видно, вспомнил про взбучку.
Хочет он соскочить с тумбочки и - никак. Вода в животе мешает. Ведь в нашем аквариуме целых четыре ведра помещается. Так и получилось, что от Кузиной хитрости ему же самому и досталось. Только и смог наш Кузя - мяукнуть. Тоненько и жалобно. Как котенок.
- Ну, бедолага, - сказал папа. - Пострадавшему придется помочь. - И мы потащили нашего Кузеньку на диван. Для отдыха.
Александр Гиневский, рис. Веры Глотовой
