Кошек я любил с детства, но, увы, у меня аллергия на шерсть, плюс частые экспедиции... Поэтому мои чувства выражались лишь в постоянных "издевательствах" над хвостатыми и усатыми питомцами друзей и знакомых. И вот, как-то раз, недалеко от дома у входа в магазин я натыкаюсь на роскошного ангорского кота. Явно потеряшка, старается привлечь к себе всеобщее внимание: катается, принимает изящные позы, прохожих за ноги хватает - никто не останавливается. Внезапно огорченный кот застыл в позе сфинкса и полным безысходности взглядом уставился в лужу. Подхожу сзади, щелкаю пальцами над ухом - никакой реакции. Да он еще и глухой, как многие белые коты. На улице ему не выжить, надо брать - к кому-нибудь из знакомых такого красавца обязательно пристрою.
Как бы не так - все в один голос восторгаются, жалеют, но свободными вакансиями домашнего любимца не располагают. Так и остался у меня наш герой в должности ночного директора, кота Антона. И началось. В первую же ночь просыпаюсь - с кровати недавно умершей бабушки раздается храпение... Негромкое, но вполне явственное, человеческое, с залихватским присвистом. "Призрак?.. Ну, точно. Вот те раз!" - я не суеверный, но мурашки по телу поползли... "Вишь, как заливается... Да он еще и метеоризмом страдает? Это что-то новенькое!" - тихо подкрадываюсь - ну и зрелище! На кровати на спине раскинулся кот, лапы в разные стороны, мося на подушке, чресла под одеялом, во все горло храпит и, пардон, пукает. Второй раз меня разбудило характерное журчание из туалета. Ладно, этим нас не удивишь - многие коты к унитазу приучены. Однако вслед за журчанием последовали звуки спускаемого бачка. Вот это да, ну и выучка! Воду слили второй раз, потом третий. Антоша просто сидел на бачке, ждал его наполнения, с наивным детским восторгом нажимал на кнопку и удивленно смотрел на пенистые водопады. Чтобы все-таки выспаться, я изолировал возмутителя спокойствия в ванной, но как бы не так! Остаток ночи белоснежный ангел с грохотом катал эмалированный таз и упражнялся в вокале.
С первых дней проявились все положительные качества дона Антонио: доброта, общительность, незаурядный ум... А также обжорство, упрямство, жадность и наглость. В общем, все, за что мы обычно любим кошек. Хозяин ест мясо? Тянем лапу в тарелку. И Бог с ними, с подзатыльниками! На десятый-двадцатый раз он либо проворонит, либо сам отдаст, если мосю пожалобней скорчить. Забыл сковороду на плите? Сам виноват! Наша законная добыча. Интересно, что будет, если эту чашку столкнуть со стола? Тихонечко подталкиваем ее к краю... Та-ак... Еще немного... Хозяин бросается спасать бабушкин сервиз? Сметаем чашку одним махом... Ух ты, вдребезги! Теперь быстро сматываемся под диван. Вечером вылезем, помурлыкаем, потремся - обязательно простит!
Из-за любопытства и жадности кот постоянно вляпывался в дурацкие истории. В углу стояла клетка для канареек с узенькой открытой дверцей. Случайно со стола туда просыпались несколько гранул сухого корма. Антон целый час сосредоточенно пыхтел, но безрезультатно: лапой через прутья было не достать. Тогда он с огромным трудом просочился в канареечную дверцу! Сначала первой половиной, а потом втянул туда и пятую точку. Съел все, что смог, облизнулся, с чувством глубокого удовлетворения потер глаза лапой и полез наружу. Но не тут-то было! Клетка под весом кота опрокинулась входом вниз. Так и сидел бы, если бы не моя своевременная помощь.
Через несколько дней Антон исчез. Нет, из квартиры он выйти не мог, с балкона тоже не падал - просто испарился и все. Я обыскал всю квартиру, начиная с тех мест, в которых коты могут прятаться, и заканчивая самыми невообразимыми закоулками. Нигде нет! Ни в пододеяльнике, ни в духовке. На люстре тоже никто не висит. Ближе к вечеру откуда-то стал раздаваться приглушенный жалобный писк. Шестым чувством догадываюсь - открываю холодильник... Так и есть - на нижней полке, весь продрог, смотрит недоуменно: "И как это я сюда попал?". Вспоминаю: утром, когда я жарил мясо, Антон вертелся под ногами, орал и нагло требовал свою долю. Видимо, когда я закладывал остатки мяса в морозилку и возился с обмерзшей дверцей, то не заметил, как он просочился на нижнюю полку.
Антон очень любит принимать гостей. Он - великий артист, в прошлой жизни, наверное, был солистом оперы в "Ла Скала" или, на худой конец, в "Ковент Гарден". Гости от него в восторге, он от них - тоже, но ... не от всех. Как-то раз к нам пришла ирландская терьерша Тиня и привела на поводке хозяйку - знакомого ветврача. Тиня очень любит кошек, особенно если можно их облаять, погонять и потискать. А здесь, как говорится, нарвалась. Жизнерадостно влетела в квартиру: "Кисуля? Ура! Щас замучаю!" - и осеклась, осев на все четыре лапы. Антон не удирал, как положено, не выгибал спину, не шипел даже - он просто сидел посреди прихожей и смотрел на незваного обормота полным высокомерного презрения взглядом, приблизительно как аристократ на клопа: "Как, вот ЭТО в моем доме?!".
Полвечера несчастная псина, пригорюнившись, сидела у двери под гипнотическим взглядом кота. Попыталась было тихой сапой просочиться на кухню и сунуть нос в миску с "вискасом", но кошачьи глаза моментально вспыхнули - ну-ка на место! Когда мы за светской беседой стали почесывать коту нос и за ухом, Тиня не выдержала. "А мне носик почесать?" - захлебываясь от ревности, она подбежала к дивану и положила свой "компостер" ... рядом с котом. "Вам почесать? Щас!" - белая когтистая лапа с размаху обрушилась на нежный собачий нос... Вслед за терьершей с официальным визитом прибыл хорек Гоша на шее у хозяина. Маленький, коротконогий, мягкий, как матрасик, он обещал быть хорошей игрушкой для здоровенного кота. Антоша принюхался, шкодливо вытянул лапу и ..... через три секунды оказался на шкафу. Внизу расхаживал, злобно стрекоча и подпрыгивая, маленький, но очень мускулистый и кусачий черт. Добраться до кота ему мешали коротенькие лапки, но огненные взгляды ничего хорошего не сулили. Дон Антонио долго там просидел, отводя душу в прицельном бомбометании вазочками и статуэтками.
Вслед за гостями в нашей с Антоном жизни появилась жена Анюта. Пока она его только кормила, гладила и тискала, Антон великодушно терпел. Но когда начались разборы полетов и воспитание с утонченным женским садизмом, Антон от огорчения заболел. Бывший генеральный директор сутки мучался и картинно умирал от приступа мочекаменной болезни: "Оставьте меня, неблагодарные! Дайте мне умереть спокойно!" - так и говорили его глаза. Домашние средства не помогли и Антона повезли в клинику. Всю дорогу он дебоширил, орал, рвал сумку, сломал молнию и, высунув наружу страдальческий "фейс", явно давил на жалость пассажиров. У входа в клинику он притих и мирно сидел с нами в очереди, лишь один раз огрызнувшись на любопытную немецкую овчарку. Подходит наш черед - из двери выносят свежекастрированного кота в полуразобранном состоянии. Я поворачиваю Антошину мордочку и ласково приговариваю: "Вот видишь, поганец, и с тобой то же самое произойдет, если скандалить будешь!". Антоша заерзал, попытался спрятать голову, сумка на коленях почему-то потеплела и стала хлюпать. Появляется сияющая молоденькая девушка - ветеринарный врач:
- Ой, какой красавец, пушистенький! На что жалуетесь?
- Да вот, второй день приступ, пописать не можем.
- Ну давайте, вынимайте.
Я вынимаю - пушистая и роскошная - только голова, а все остальное... Вы видели когда-нибудь болонку, которую обмакнули в бочку с пивом?! Приблизительно то же самое. А в сумке этой жидкости еще чуть ли не литр - все, что два дня копилось в страшных мучениях... А запах - на всю клинику! Все только рты разинули - вот вам и красавец! Берет наша неземная айболитша Антона двумя пальчиками за шкирку и, как гигантский комок мокрой ваты, несет в смотровую...
В общем, Антон скоропостижно поправился, отлежался, и все вошло в привычное русло. Он опять висел на люстре, или, отоспавшись на клавиатуре включенного компьютера, ловил виртуальных бабочек на полу. Но его ждало новое суровое испытание. Следующей весной Анюта, преисполнившись жалостью к вороненку с поломанным крылом, притащила этого горластого неугомонного чертика домой. Крыло я вылечил, а вот кот - несмотря на годичную специальную диету - опять слег с тем же диагнозом. Еще бы - его не боятся, ни во что не ставят, идут в психическую атаку с длиннющим клювом наперевес, во время учебных полетов катапультируют прямо на голову. И главное тут даже не то, что воруют еду из персональной миски - во время официального ужина тянут за хвост! Или, как дятел, барабанят в пятую точку, давай, мол, отваливай, мне тоже есть надо!
Мочекаменная депрессия на почве вороны была еще покруче, чем от Анюты. Дело дошло до катетера. Дошло, но не совсем... Держали на столе его четыре человека. Понятное дело, с огромными усилиями, все оглохли от воплей. В последний момент когтистые лапы зверски располосовали меня и Анюту, а пасть мертвой хваткой впилась в роскошный бюст медсестры! А врач? Врачу досталось остальное. Могучий фонтан бил долго и основательно, залив ее всю с головы до ног. "Подставьте баночку для анализа!" - все бросились ее искать, а исчадие ада с мерзостным сатанинским воем улизнуло под стол. Анализ крови врач почему-то предложил взять в другой раз, через неделю-другую. Доставленный домой Антоша махнул на все рукой (пардон, лапой), и снова решил выздороветь - ну на кого же он нас оставит-то? Со своими обидчиками он смирился. Даже появление двух Анютиных декоративных крыс принял без эксцессов: обнюхал, недоуменно потряс ушами - ну кому, мол, такая гадость нужна - и гордо отвернулся.
А жизнь шла своим чередом. Мы ездили в экспедиции и периодически в Антошиной квартире появлялись временные постояльцы, которые не могли выжить в дикой природе, но очень радушно встречались сотрудниками зоопарка. Например, птенец лебедя-шипуна, сильно поклеванный вороной, или два суточных утенка большого крохаля (рыбоядной утки), вылупившиеся позже срока, когда весь выводок уже сошел на воду.
И, наконец, большущий бакланчик с сильным кератитом на обоих глазах. Маленький лебедь и крохалята пользовались у Антона особым благоволением. С радостным писком они ползали и грелись в мягкой кошачьей шкуре. А баклан вызвал неподдельное уважение ... но на расстоянии. Антоша долго разглядывал длиннющий клюв с большим острым крючком. Внезапно слепой бакланчик разинул огромную пасть, раздул горловой мешок и, гневно потрясая им, стал требовать у кота рыбы. Со стороны он сильно смахивал на очковую кобру, и Антоний предпочел удалиться.
Вот так и живет наш дон Антонио - скачет козликом, общается с новыми интересными собеседниками, изучает компьютер и его содержимое, в общем, не тужит. Он уже не ночной директор - он сделал головокружительную карьеру, став просто дежурным сторожем в домашнем зверинце. Но это его уже не расстраивает. Как говорится, долгих ему лет и больших кошачьих радостей!
Сергей Коузов
