Лазурный берег: собачья жизнь, звериные нравы… Часть 1
Грустные глаза Кап-Ферра
На главной площади Ниццы, названной в честь французского полководца Массенна, у фонтана сидят двое. И едят мороженное. Одно на двоих. Им вкусно…
Я не могу пройти мимо. Они очень похожи друг на друга. У них - добрые и веселые глаза. Я ими любуюсь. Они это видят и улыбаются. Оба. Я желаю им приятного аппетита. Один, тот, кому досталась шоколадная глазурь, говорит мне «merci». Второй - машет хвостом…
На следующий день я опять их встречаю. На той же площади и за тем же занятием. Мы раскланиваемся, мы обречены на знакомство. И оно состоялось, к моему полному удовольствию. Месье Люрек, любитель шоколадной глазури, - полицейский муниципальной полиции. Его друг и коллега - анатолийская овчарка Оникс. Последние пять лет принадлежат им изо дня в день.
Хотя Оникс - собственность муниципалитета и передан месье Люреку «для служебных надобностей». Но на жизни пса это совершенно не сказывается. Ведь он живет в семье Люреков, вместе с хозяином несет службу и с удовольствием разделяет его любовь к мороженому. Муниципалитет Ниццы полностью компенсирует содержание Оникса в семье, его ветеринарное обслуживание и «курсы повышения квалификации», которые Оникс проходит каждые полгода.
Он классный специалист по поиску наркотиков. И никто не может пройти мимо него с марихуаной и прочей дрянью. Он ненавидит этот запах и людей, этим воняющих. Он любит мороженое, мультфильмы и резиновые мячики. В свободное от службы время, разумеется! Когда Оникс «выйдет на пенсию», он останется в семье месье Люрека до конца своих славных дней. И с пенсионом от муниципалитета. В благодарность за верную службу.
- Общество должно быть благодарным этим собакам. Ведь они часто рискуют своей жизнью ради спокойствия людей. И, конечно, они заслуживают достойной старости.
- Неужели здесь, в Ницце, могут быть случаи, когда речь идет об опасности?
- Конечно, у нас спокойней, чем в Париже, например. Но всякое бывает… Кстати, а вы уже посетили зоопарк в Кап-Ферра? Там теперь живут наши звери!
- То есть? Какие звери?
- Наши львята. Хотя, конечно, они уже подросли, и я надеюсь, успели забыть все свои неприятности. Им было что пережить…
Я уже знаю, что завтра отправлюсь в Кап-Ферра, что бы увидеть героев этой истории своими глазами. А сейчас я вся превратилась в слух, стараясь не пропустить ни одного слова месье Люрека:
- Примерно год назад к нам стали поступать сведения от ветеринаров о странных ранениях у собак - глубоких рваных ранах. Несколько мертвых собак мы обнаружили за городом примерно в то же время. У нас бродячих собак нет, к тому же все найденные трупы - породистые крупные псы с характерными ранениями. Очевидно, что в городе проводят подпольные собачьи бои. Это серьезное преступление, опасное и для людей, и для животных. Представляете, каким нужно быть человеком, чтобы свою собаку подвергать истязаниям? И что от таких людей можно ожидать?
Мы начали проводить расследование, тщательно собирая любую информацию о раненых животных. И о похищенных, кстати. Потому что случаи похищения собак, оставленных в открытых машинах, например, или во время прогулки, значительно увеличилось. Несколько месяцев мы потратили на следствие и, конечно же, наши усилия не прошли даром.
Оказалось, в пригороде Ниццы, на вполне благополучной ферме, хозяин организовал ночные собачьи бои. А в качестве притравы использовали маленького львенка. Вы даже представить себе не можете, в каком он был состоянии! Мои коллеги, все опытные люди, не могли сдержать слез! Я вообще удивляюсь, как он мог остаться живым - истощенный, весь в ранах. Организаторы, видно, ждали, пока он погибнет. Ведь там же, в этом притоне, мы нашли еще двух малышей. Их держали в клетках, так сказать, «на смену».
- Как же львята попали к этим живодерам?
- Торговцы животными! Контрабандой животных вывозят из Африки в Марсель, это же огромный порт. Конечно, полиция всячески старается отслеживать и пресекать этот бизнес, но не всегда это получается. Этих львят, как потом выяснилось, специально заказали для боев. И еще ждали партию из пяти животных. Полиция тогда арестовала многих участников этого бизнеса: заказчиков, контрабандистов, участников боев и нескольких «поставщиков» собак - подростков. Они крали собак у хозяев для этих боев…
- А родители, они знали, чем занимаются их «детки»?
- Все они были из многодетных семей, и родители не очень прилежно занимались их воспитанием. Конечно же, их родители тоже были привлечены к ответственности за плохое воспитание детей. Если детей много, это же не значит, что их не нужно воспитывать?
- Надеюсь, злоумышленники сдались без сопротивления?
- Если бы! Пока одни пытались уничтожить улики, другие устроили пальбу. Несколько полицейских получили ранения. Нам, увы, не удалось спасти нескольких собак.
- А львята?
- Один был ранен, а с остальными не успели расправиться. Да, тогда врачам с ними пришлось повозиться! Нашему «гладиатору» не повезло больше всех. Его врачи сшивали по кусочкам. К тому же, у него было огнестрельное ранение! Думали, что он уже не выживет. Но все звери выздоровели, сейчас уже большие, красивые, живут в зоопарке. Вот такая у нас была история!
- Полицейские рисковали жизнью, спасая животных…
- Разумеется! Каждый имеет право на защиту от насилия и несправедливости. Нельзя же защищать людей и быть равнодушным к страданиям животных? Те, кто издевается над животными, и для людей очень опасны. Полиция обязана защищать всех, это наш долг!
Конечно же, в Кап-Ферра мы без особого труда нашли зоопарк. Рекламные щиты зоопарка указывали нам путь. А с этих указателей на нас смотрел маленький львенок с грустными глазами. Его история закончилась счастливо. Грустный львенок стал эмблемой зоопарка и вечным укором тем, кто называется «людьми» без всяких на то оснований.
Путь к Марселю, который нашелся…
Уже несколько лет некоторые российские политики рассказывают мне с телевизионных экранов об опасности иммиграции. Мне пророчат развал страны и потерю «исконных территорий» из-за нашествия мигрантов. В качестве примера, как правило, приводят Марсель, которым заплатила Франция за «неразумную» миграционную политику.
Марсель, самый старый и самый большой порт Франции, всегда имел репутацию города сурового, беспутного, яркого и космополитичного. Именно пылу марсельских повстанцев обязан названием французский гимн «Марсельеза». И этот город Франция потеряла?
Вообще-то, для того чтобы лишний раз убедиться в лживости политиков, может быть, не стоило проезжать расстояние в 280 км, что разделяет Ниццу и Марсель? Но наш «инспекционный визит» себя оправдал. И вот почему:
- Во-первых, мы убедились в том, что в Марселе живут французы. Они могут отличаться друг от друга цветом кожи, религиозными пристрастиями и разрезом глаз. И это не мешает им быть гражданами Пятой республики. Гулять с собачками, пить кофе на террасах кафе, продавать сувениры и управлять общественным транспортом.
- Во-вторых, проблема нелегальной миграции для Марселя актуальна в той же мере, как и для Европы в целом. Но она не угрожает суверенитету Франции, ее культуре и истории.
- В-третьих, не стоит позволять политикам провоцировать в неокрепших умах населения такие мерзкие качества, как ксенофобию и расизм. История уже доказала, что добром это не кончается.
Ну, это так, к слову… В большей степени меня интересовал Реабилитационный центр таможенного департамента Франции, который находится в Марселе. Центр создан в 1989 году в рамках «Программы по борьбе с незаконным оборотом видов дикой флоры и фауны». Государство финансирует работу центра, но и граждане не скупятся на пожертвования.
Все эти средства используются на лечение различной живности, которая стала жертвой контрабандистов. Что же представляет собой Центр? Фактически это компактный «зоопарк», в котором действует строгий карантинный режим. Ведь многие дикие животные и птицы являются переносчиками серьезных заболеваний, опасных для людей. Да и не все из обитателей Центра без ущерба для здоровья смогли вынести варварские условия транспортировки. И врачам приходится немало потрудиться, чтобы жизни их «пациентов» больше ничего не угрожало.
Когда состояние здоровья «постояльцев» приходит в норму, перед властями возникает проблема исполнения требований статьи 8 Конвенции о международной торговле видами дикой флоры и фауны, находящимися под угрозой исчезновения (Convention of International Trade in Endangered Species of Wild Fauna and Flora - CITES). В соответствии с этой Конвенцией, вся обнаруженная живность должна быть возвращена в те страны, откуда их вывезли.
Но, несмотря на добрые намерения и немалые средства, это требование Конвенции не всегда возможно выполнить. Иногда трудно установить «страну-отправителя» зверюшки, если она попадает во Францию через «страну-посредника». Задержали, например, этакого молодца, прибывшего из Италии, а у него чемодан набит рептилиями, которые никогда в Италии не водились.
Молодец утверждает, что купил живность во Флоренции, на базаре, возле молочного корпуса. И попробуй доказать, что все это ложь несусветная! А итальянские власти, разумеется, эту живность никогда не примут. У них своих «находок» хватает. Тогда несчастные «путешественники» отправляются в местные зоопарки. Если, конечно, поправятся и окрепнут. К сожалению, не у всех это получается…
«Вот так мы работаем. Лечим, выхаживаем, откармливаем, и наступает время прощания. Конечно, к животным привыкаешь, и расставаться бывает очень тяжело. Но, к сожалению, их места не пустуют. Нам привозят новых пострадавших, нам без работы сидеть не приходится»,- не без грусти заметила руководитель Центра, профессор ветеринарии Клер Мортан.
Кстати сказать, мадам Мортан охотно согласилась рассказать о работе Центра иностранке (то есть мне) без всяких аккредитаций и согласований «наверху». Может быть, французы ничего не знают о бдительности государственных интересов? Или открытость государственных учреждений - это и есть демократия?
Обнаружив Марсель на должном месте в полной сохранности, со спокойным сердцем мы возвращались в Ниццу. Окольными путями. Потому как было у нас по пути два города, очень важных, можно сказать - знаковых. Конечно же - это Грасс, где 22 года прожил Иван Алексеевич Бунин. В 1933 году он стал первым русским, получившим Нобелевскую премию по литературе. Там же, в Грассе, были написаны «Митина любовь» и «Жизнь Арсеньева». Именно за этот роман Иван Алексеевич был удостоен высокой премии.
Приехав сюда в 1923 году, Бунин сразу попал под обаяние этого славного города, расположенного в горах, недалеко от морского побережья. Александр Бахрах вспоминал, что «Грасс действовал на Бунина как любовница, так как здесь он работал больше и лучше, чем до революции». Говорят, что, выходя из местного кинотеатра нежным осенним вечером, Иван Алексеевич узнал о присуждении ему Нобелевской премии. Впрочем, эта версия принадлежит «Французской ассоциации друзей Ивана Бунина». Но стоит ли убеждать в ее несостоятельности жителей Грасса?
С 1939 года Бунины жили на вилле «Жанетт», расположенной на горной дороге Наполеона, протянувшейся над Грассом. Там они провели всю войну. После освобождения Грасса, 24 августа 1944 года, Бунин писал: «Невозможно описать, что творится у нас на сердце. Спустившись в город, я не узнал обычную толпу жителей города. Все лица преобразились от радости. Все похорошели.
Я зашел в кафе отметить событие и заказал двойной коньяк. Хозяин достал великолепную бутылку, торжественно обслужил меня и объявил присутствующим: «Сегодня все бесплатно!» Никогда не пил такой превосходный коньяк, тем более с французами, переполненными абсолютной радостью. Слезы подступали к моим глазам».
Думаю, центр города не очень изменился с тех пор, его коснулась забота жителей, а не годы. Мы отправились на поиски виллы «Жанетт», судорожно вглядывались в план города. Нужно ли говорить, что мы заблудились? Верную дорогу нам указали местные жители, выгуливавшие своих собачек. В компании двух милым дам, пуделя и трех мопсов мы оказались перед домом Бунина.
Сейчас вилла находится в частном владении и мало чем отличается от других домов. И только у ворот висит старая мраморная доска, на которой написано каллиграфическим почерком, по-французски: «Здесь жил Иван Бунин. Русский писатель. Нобелевская премия».
Мы объясняли нашим спутницам, почему нам очень важно было найти эту виллу, когда из ворот к нам вышла нынешняя хозяйка дома. «Это русские, они пришли к своему писателю. Он был гением», - поспешили сообщить хозяйке дома наши дамы. Хозяйка прониклась важностью момента и позволила нам сфотографировать дом, ворота виллы и мемориальную доску. Нужно ли объяснять, как мы были ей признательны?
Нам, живущим в нынешней России, очень важно было посетить Санари-сюр-Мер, маленький приморский городок с необычной судьбой. Этот французский городок стал настоящей столицей немецкой интеллектуальной жизни в период с 1932 по 1942 год. Писатели, журналисты, литературные критики, не согласные с гитлеровским режимом, обосновались здесь в эти годы.
Всего их «понаехало» 500 человек, в том числе Леон и Марта Фейхтвангер, Томас и Екатерина Манн, Бертольд Брехт, Бруно Франк, Стефан Цвейг. «Понаехавшие» писали свои книги, сотрудничали с редакциями газет, словом, занимались своими делами. Отношения с местными жителями складывались вполне терпимо, многие из эмигрантов получили французское гражданство. Но в 1940 году во Франции повсеместно усилились ксенофобские настроения.
Мэр города 17 мая 1940 года обратился к префекту Вара с письмом, в котором просил выслать из Франции немецких эмигрантов, т.к. их слишком много в городе и они могут своим присутствием «оскорблять интересы коренного населения». Префект принял решение о депортации эмигрантов в Германию, в том числе и тех из них, кто ранее получил французское гражданство. Последних полученного гражданства просто лишали, исходя из «святости» государственных интересов.
Реальная угроза нависла над жизнью лучших представителей европейской культуры. Леон Фейхтвангер, например, оказался в лагере для интернированных лиц в Сан-Николь, возле Нима. Правда, ему очень повезло. С женой. Марта кинулась к американскому консулу. Консул не имел чести лично знать Фейхтвангера, но оказался человеком читающим и мыслящим. Потому принял в спасении писателя самое непосредственное участие: нарядив Фейхтвангера в дамское платье, консул вывез его в Португалию под видом собственной тещи. Операция прошла благополучно, великий писатель был спасен и смог написать еще немало замечательных книг, способных сформировать стойкий иммунитет против человеческой подлости.
Но на этом история не закончилась. Спустя многие годы, бывший офицер вермахта Ганс Девлер, «желая изгладить несправедливость к писателям», обратился в Министерство культуры Германии и предложил свои личные средства для издания книги, посвященной пострадавшим от нацистского режима.
Министерство культуры Германии, Немецкий культурный Центр во Франции, мэрия Санари-сюр-Мера и департамент Вара совместно издали замечательную книгу «По следам немцев и австрийцев в изгнании в Санари-сюр-Мере». Что же, у каждого из участников проекта был свой повод для извинений. А целью издания, как указано в предисловии, является «воспитание терпимости у молодого поколения» и «глубокое чувство раскаяния перед невинно пострадавшими людьми».
Вы спросите меня, ну а при чем же здесь собаки? Так вот, дорогу на бульвар Босолей, 164, где жил Леон Фейхтвангер, нам указали замечательный черный бриар Макс и его хозяин, месье Франк. Он рассказали нам о книге, и объяснил, где именно мы можем ее купить. Благодаря Максу и месье Франку мы увидели виллу «Валер» и сад, за которым заботливо ухаживала Марта Фейхтвангер до тех пор, пока ей не пришлось спасать своего «неарийского» мужа.
У ворот виллы была прикреплена мемориальная доска в память о замечательном писателе и его друзьях. Там же, на немецком и французском языках, вместе со словами благодарности и признательности, было предостережение: «Люди, будьте бдительны. Это не должно повториться!»
Бывали периоды, когда человечество очень вольно обращалось с нравственными постулатами. Но проходило какое-то время, и виновные осознавали ужас содеянного, раскаивались, пытались загладить свою вину. И учились находить те способы существования, за которые в последующем не будет стыдно перед собственными детьми.
Увы, Франция, конечно же, тоже имеет свои «скелеты в шкафах». Но французское общество сделало очень много для того, чтобы не стыдиться собственных поступков. И, прежде всего, оно научилось беречь чужую жизнь.
В маленьком Вильфранш-сюр-Мере мы прощались с Лазурным Берегом. Город позднего средневековья, с крытыми галереями улиц и симпатичными кафешками притулился к Ницце доверчивым щенком. На одном из домов я заметила мемориальную доску - завещание французского писателя Рене Беэна неразумному человечеству.
Скептик и жизневед, убежденный пацифист, он предложил обществу формулу абсолютной гармонии: «Люди будут меньше страдать, когда научатся не причинять страдания животным». Надо полагать, французы услышали Мастера. Потому такая здесь жизнь, такие нравы…
Елена Филонова, фото автора