Байки от Михаила Воробьёва
Режиссер: Леонид Менакер
Сценарий: Леонид Менакер, Я. Гордин
Композитор: Андрей Петров
Художники: Марксэн Гаухман-Свердлов,
Владислав Орлов, Михаил Щеглов
Производство: "Ленфильм".
Год выпуска: 1986
Действие фильма начинается ночью 27 января 1837 года, когда основные события в жизни Александра Пушкина, приведшие к трагедии, уже произошли. Впереди - Черная речка, дуэль...
Сплетни о жене поэта Наталье Николаевне и приемном сыне голландского посланника Геккерна Жорже Дантесе, которыми жили светские гостиные Петербурга, привели Пушкина в ярость, и он отправил Геккерну резкое письмо. По сути, это был вызов на дуэль. Дантес вызов принял... Спустя несколько дней в салонах Москвы и Петербурга говорили только о Пушкине. Без Пушкина.
Драматическая коллизия, приведшая к гибели Пушкина, перевернула судьбы близких ему людей. Кто виноват в случившемся? За что дрался на дуэли лучший русский поэт? Картина реконструирует события до и после пушкинской дуэли... Лошади
Для съемок кинокартины "Последняя дорога" большая конно-экипажная база была организована прямо на территории киностудии. Не исключаю, что это было впервые за всю историю "Ленфильма". В аварийном киносъемочном павильоне лошади стояли несколько месяцев, с января по апрель 1986 года, количество их доходило до тридцати с лишним. Но - все по порядку.
Подготовка к съемкам началась еще осенью.Каретный парк киностудии находился тогда в плачевном виде. В более-менее приличном состоянии была только одна карета-ландо, а предстояло снимать оживленные улицы Петербурга, разъезды с балов, зимние петербургские гуляния, и экипажей для этого требовалось много. И вот на киностудии, в третьем киносъемочном павильоне, не первый год ожидавшем большого ремонта, была развернута экипажная мастерская.
В павильон привезли все, что была хоть малейшая надежда восстановить. Руководил бригадой реставраторов Борис Васильевич Козлов. Работа им предстояла огромная. Нужно было отремонтировать десяток экипажей и санок, восстановив разбитые кузова, дверцы, ходовую часть. Всем каретам было уже за семьдесят, начинали они свою жизнь еще в Российской империи, а одна даже в Париже, потом десятки лет отработали в кино.
Только внутренней обивки было снято несколько слоев, из кузовов выдернуто ведро различных гвоздей. Ремонт и реставрация продолжались несколько месяцев, было изготовлено и установлено множество недостающих деталей. Борис Васильевич работал с нами до конца съемок, оперативно, иногда за ночь устраняя поломки, неизбежно возникающие в изношенных экипажах, как их ни латай. В одном из эпизодов ему пришлось прямо среди сугробов снимать колесо с купе ("карета Вяземского"), изображая, по режиссерской задумке, якобы сломавшуюся у кареты ось.
Для придания каретам соответствующего эпохе вида на них установили бутафорские дополнительные рессоры, кучерские сидения накрыли разноцветными накидками. Экипажи эти отработали не только всю кинокартину, приезжая на съемки своим ходом, но и много лет после нее.
Санные возок и кибитку изготавливали на базе стандартных грузовых саней отдельно, другие мастера. К сожалению, разработчики проектов не учли, что саням придется не в музейной экспозиции стоять, а по колтушским холмам носиться, поэтому, хотя получились они очень красивые, но даже после последовавших вынужденных переделок переворачивались при каждом удобном случае, на каждом ухабе. Одна карета и несколько санок были привезены с Рижской киностудии. Карета-купе честно отработала все съемки, а вот старенькие саночки больше ремонтировались, чем снимались.
Упряжи на все эти многочисленные упряжки на киностудии явно не хватало, поэтому на московском заводе были закуплены одноконные, пароконные и троечные комплекты.
Упряжных лошадей в те годы в городе практически не было, на съемки их привозили из пригородов, большой проблемой было размещение даже двух-трех лошадей на одну ночь, здесь же их требовались десятки и не на один месяц. Решение вопроса было неожиданным и радикальным: под конюшню был отдан тот самый аварийный павильон, в котором ремонтировались экипажи.
Вопрос подбора лошадей для кинокартины встал еще ранней осенью предыдущего, 1985 года. Ранее много лет киностудию обеспечивала лошадьми конюшня зоопарка, но после смерти своего руководителя Якова Израилевича Найшулера и последовавших кадровых преобразований она находилась в глубоком упадке и могла предоставить только двух очень пожилых лошадей.
Съезженные, проверенные на предыдущих кинокартинах упряжки имела пушкинская конюшня учебного хозяйства Ленинградского сельскохозяйственного института, руководимая в те годы Мариной Борисовной Плихтой (ныне Маланичевой), но этих лошадей было явно недостаточно.
В это время в дирекции кинокартины появился Михаил Клигман, руководитель конюшни Лисинского лесхоза-техникума, и предложил привезти все недостающие упряжки. Лошади, правда, не съезжены, даже еще не запрягаются, но к съемкам все будет готово. Мы с Анатолием Наумовичем, заместителем директора кинокартины, съездили в Лисино, посмотрели лошадей. Не блеск, некоторые явно мелковаты, но выбирать было не из чего, пришлось согласиться. Для заездки отправили в Лисино пароконную телегу и упряжь.
Я занялся тренировкой упряжек учхоза. Лошади, конечно, знакомые, кинокартин с ними за последние годы отработано было немало, но прошло время, и пары и четверку запрягали редко, да и возить экипажи всем им предстояло не по ровной чистой дороге, а по сугробам и гололеду. Заодно готовили и тройки для новогодних катаний. Еще летом на киностудии удалось восстановить, заменив все деревянные части, старенькую тачанку. Я немного переделал ее, сделав универсальной: в нее можно было запрягать и одну лошадь, и пару, и тройку. В ней-то и ходили кони на всех тренировках, и этой осенью, и годы спустя. Ездили мы в основном по стадиону около конюшни и окрестным дорогам, но временами совершали дальние выезды по автотрассам, в том числе в дирекцию учхоза в Кондакопшино.
В середине декабря я ушел в отпуск, катать на тройке на фестивале "Русская зима", традиционно проводимом "Интуристом" в мотеле "Ольгино". Каждый год, с двадцать пятого декабря по пятое января тройки, собранные со всего Северо-Запада (самые дальние - из Череповца) катали по мотелю иноземных туристов. Участвовали в этих катаниях и тройки учхоза.
Вернулся на киностудию я седьмого января (рождество в те годы не отмечали), к этому времени в павильоне уже стояли шесть лошадей из Лисино. При лошадях - "консультант кинокартины по работе с лошадьми" Михаил Клигман и молодые каскадеры Сергей Скворцов (в повседневной жизни - врач) и Георгий Сотничук (актер в повседневной жизни). Этим небольшим коллективом мы успели до начала съемок "Последней дороги" поработать на мосфильмовском "Лермонтове" Николая Бурляева, "Чюрленисе" литовского телевидения и узбекской кинокартине, название которой память не сохранила. На серой (Ангара, Дочка, Майка) тройке съездили на праздник в ЦПКиО. Тройка эта мне очень понравилась. Управлялась она кончиками пальцев, что особо приятно при езде в мороз.
Заброшенный аварийный павильон потихоньку обретал жилой вид. По периметру были сооружены стойла, за которыми еще оставался проход вдоль стен. В проходе этом лежал реквизит и прочая мелочевка, которую надо было беречь от колес и копыт. В центре павильона рядами стояли сверкающие свежей краской экипажи и сани. К началу съемок почти все они были расписаны по персонажам: кареты Пушкина, Жуковского, Нессельроде, Геккерна, Дантеса... Позднее к экипажам были "приписаны" лошади.
Была выделена комната дежурным конюхам, но поскольку в ней, в результате, толпились все, позже пришлось выделить конюхам еще одну комнату. Под амуничник была определена бывшая микшерская, в которой я и обитал, каждое утро выдавая упряжь, а после съемки принимая обратно.
Постепенно количество лисинских лошадей увеличивалось, и тут выяснилось, что некоторые из них, привезенные для работы в экипажах, в упряжи никогда в жизни не ходили, несмотря на обещания Клигмана всех заездить. Ковалем на кинокартину был приглашен Владимир Соломонович Хиенкин, в те годы работавший концертмейстером. С ним Михаил, после небольшого скандала, и заезжал этих лошадей, ночью, по окружающим студию улицам.
Съемки начались только тридцатого января. Первый съемочный день, точнее вечер - в Петропавловской крепости. На площади перед собором кучера (массовка с красивыми бородами) греются у костра, вокруг стоят кареты и сани. Лошадьми на площадке командует теоретически, как "консультант кинокартины", Клигман, а фактически, по непонятной причине, я. Режиссер, Леонид Исаакович Менакер, с которым я работал на его предыдущей кинокартине, обращался ко мне по привычке.
На другой день каретами и санями уставлена уже вся площадь, мне не до командования, т.к. накануне привезли лошадей из Пушкина, и я занят ими. В командование вступил Клигман.
Далее следуют съемки в Колтушах. Я на эти съемки не поехал, занимался пушкинским четвериком. Дело в том, что все наши места тренировок в Пушкине в декабре завалило такими сугробами, что езда по ним на колесах была абсолютно бесперспективна, а пароконных саней у нас не было. Вот и пришлось продолжать работу уже в Ленинграде. Сначала, пользуясь выходными днями, на территории студии, потом и в город выехали, где хотя и гололед, но сугробов нет, проехать можно.
Через несколько дней съемочная группа возвращается из Колтушей и мне сообщают, что съемки были сорваны по вине конной группы, Клигман со скандалом отправлен в отставку, срочно нужна замена. Режиссер настаивает на моей кандидатуре, так как на "Никколо Паганини", где я работал, таких проблем не было. Перспектива безрадостная, понимаю, что в этом случае мне придется не на четверке ездить, а опять у камеры стоять, "руководить процессом". Да и бороться за порядок и дисциплину в растущей на глазах конной группе не хочется.
Администрация давит, надо кого-то найти на должность, и быстро! Радостно вспоминаю о Хиенкине, он нынче безлошадный, ему, как говорится, и карты в руки. Вдобавок он еще и боксом занимается, к вопросу о дисциплине. Через пару часов консенсус достигнут! Сходимся со съемочной группой на том, что Владимир Соломонович заступает на место Клигмана, и прямо сегодня, а я ведь все равно работаю на картине, и, если что...
Так всю картину и отработали: "консультант по работе с лошадьми" Хиенкин Владимир Соломонович, ветврач Хиенкина Ирина Владимировна, и я - кучер четверика, зав. упряжью и экипажами, а по совместительству еще и некто вроде советника по чрезвычайным ситуациям.
Размещение конно-экипажной базы в большом и теплом помещении на территории киностудии давало огромные удобства. Гримировали нас в теплых гримерках, а не на улице, как обычно. Запрягали кареты мы также в тепле, даже четверки. Обратно в павильон, правда, на четверке к концу съемок было уже не заехать, в повороте у пандуса нарос утоптанный грузовиками сугроб, было не вписаться.
К вопросу об этом повороте. Опытных кучеров хватало не всегда, поэтому приходилось вставать у ворот и "наводить" упряжки, чтобы девочки-коноводы, заезжая в павильон, не цепляли угол задней осью.
Вопрос с кадрами на картине стоял остро. Кадры были, но мы не всегда успевали их вызвать на съемку. Дело в том, что съемочный план мог глобально измениться за ночь. Хорошо, если уменьшался, а если увеличивался, причем в разы? В те времена каждый конник имел постоянную работу на государственном предприятии, отпрашиваться с которой надо было, по крайней мере, накануне. Постоянно на картине работали только я, как штатный работник киностудии, семейство Хиенкиных и Клигман.
И вот вечером мы с Хиенкиным вешаем на дверь моей каптерки вызывной лист на завтра, а утром, иногда за час до выезда, понимаем, что он безнадежно устарел, народу нам нужно сильно больше и другой квалификации. Остро вставал вопрос, что делать. До эпохи мобильников было еще далеко, поэтому Хиенкин бросался к ближайшему городскому телефону, в стол заказов цеха обработки пленки. Иногда удавалось хоть кого-то найти и срочно вызвать, чаще всего нет.
Вот и приходилось сажать кучерами на пароконные экипажи девочек-коноводов, надеясь, что они сумеют, ничего не натворив, доехать в колонне карет до места съемки, а там пересадим их на стоящие кареты, загримируем под бородатых мужиков и как-нибудь выкрутимся. Иногда кареты в кадре ездили все, выкрутиться не удавалось, и приходилось выслушивать проклятия режиссера, недовольного мастерством кучеров, точнее, отсутствием этого мастерства. Как будто это мы, а не он весь съемочный план поломали.
Заканчивались съемки разъездов с балов, как правило, за полночь. Пока доедем до студии, пока распряжем, пока поставим... В общем, массовые ночевки в павильоне быстро перестали быть чем-то необычным. Карет много, сиденья в них мягкие. Когда, уже весной, к нам в руки попали расценки на подобную работу во французском кино, нас одолела черная зависть. Работая по ним, мы смогли бы запросто, незаметно для своего бюджета, ежедневно, точнее еженощно, ездить домой на такси, хоть в Купчино, хоть в Рыбацкое, хоть в Веселый Поселок.
Михаил Воробьев,
фото автора и из архива автора
Читать На съёмках фильма "Последняя дорога", часть 2
