Во «Всадниках» – старом добром фильме о войне, людях и лошадях – один из главных героев по-детски мечтательно повторяет: «какие в цирке кони! И во сне не увидишь!»
Наверное, таким же мечтателем в детстве был и Виктор Иванович Евтехов – дрессировщик лошадей, артист, которому аплодировали во многих городах мира, а сегодня аплодируют в Петербурге.
На красном ковре манежа эффектные вороные и светло-серые лошади – роскошные султаны из страусовых перьев, позолоченные копыта, блестки на крупах. Словно по взмаху волшебной палочки они образуют геометрически сложный рисунок движения, и эта черно-белая мозаика завораживает настолько, что перестаешь замечать музыкальное сопровождение, свет прожекторов, аплодисменты зрителей. На манеже лошади, лошади и артист-человек, создавший это черно-белое чудо.
Тульская область. Прилепы. Конный завод Я. И. Бутовича, когда-то гремевший на всю страну. «Это сейчас лошади, похоже, никому не нужны, – с горечью говорит Виктор Иванович, – заводы в бедственном положении. А еще во времена моего детства было иначе. Я мальчишкой часто бегал в Прилепы смотреть на лошадей. Их холили, купали в реке. Интересно мне все это было. А когда в 1965 году в Туле открыли цирк, готов был пропадать там – так нравились мне цирковые представления. Ну а любовь к лошадям, видимо, досталась мне от бабушки. В начале прошлого века в хозяйстве у нее были не только рабочие, но и выездные кони. Сани с медвежьей полостью, пара холеных вороных в запряжке, снег из под копыт – это Марфа Андреевна в гости поехала.
Любовь к лошадям досталась от бабушки, а вот к спорту тяги не было. Должно быть, потому после школы без раздумий пошел работать конюхом в цирк. Отец, помню, возмущался: «что за работу ты себе нашел!» Но, видя, что работа мне в радость, смирился. Он водителем работал, в 4 утра поднимался, чтобы рабочих развозить. И я с ним. В 6 я уже в цирке, кормлю лошадей. На манеже меня отец, правда, не увидел, не дожил, а вот мама посмотрела. Так что я не из потомственных цирковых. Возможно, поэтому и путь на манеж таким долгим оказался.
Работать я начал у Бориса Павловича Манжелли. Манжели… Династия. История. Четыре брата. Статные, под метр девяносто ростом. Работали свободу, па-де-де, гротеск. Все на лошадях. В то время, когда я пришел в цирк, Борису Павловичу лет 60 было. Его номер – не номер даже, аттракцион, пантомима, сказка – назывался «Бахчисарайская легенда». В Одессе работали – весь оперный театр пришел и стоя аплодировал.
Работал у Соболевских в Московском цирке. Был подменным: мог делать любую работу вместо заболевших артистов, хотя артистом меня так и не оформили тогда, хоть и обещали.
Работал с Бароном Даниилом Борисовичем. Покупали молодых лошадей, готовили их с нуля. Помню, Барон посадит меня на лошадь, кричит: «Как сидишь?! Где локти?! Где ноги?! – да как щелкнет около уха тамбарьером. Как-то замешивал я кашу для лошадей, подошел Алексей Сергеевич Соколов, посмотрел, похвалил. И вскоре я стал работать у него. Он-то и научил меня всему. Именно его я и считаю своим учителем. Соколов закончил высшие кавалерийские курсы, прекрасно знал высшую школу, когда-то выезжал лошадей полковникам, генералам. Он учил меня работе с молодой лошадью. Работали потихоньку, шаг за шагом, рядом со старыми, опытными лошадьми.
А с 91-го года я стал работать самостоятельно. Взял лошадей, которые раньше прекрасно работали у мастера и которые, оказавшись в руках другой дрессировщицы, постепенно утратили форму и дисциплину. Из-за этого номер оказался под угрозой расформирования. Лошадей предложили мне, и оказалось, что им просто нужно было напомнить прежнюю школу. Я только по кассете посмотрел, куда мне двигаться, чтобы самому не сбивать их. Конечно, сложности были, но зиму поработал, а весной уже вышел к зрителям».
Цирк – мир особый. И с этим согласятся все. И мы, зрители, видим лишь то, что нам показывают на манеже. А каждодневный труд, сложности и заботы скрывают кулисы. Утром в цирке репетиция, и из животных первыми всегда работают лошади – это традиция. Вечером представление. Сколько времени длится рабочий день? Вопрос, скорее всего, риторический. «Теперь у меня хоть помощники появились, – говорит Виктор Иванович, – а то и не отойти было. Но и сейчас, если уезжаю, даже ненадолго, каждый час звоню: как вы там?»
Лошади – существа тонкие. Кто-то приболел, кто-то просто захандрил, кто-то поссорился с соседом – все нужно замечать, ведь вечером представление. Для Виктора Ивановича не существует мелочей. Видя, как он обязательно поощряет лошадь за послушание, как оглаживает ее, угощает, подбадривает голосом, начинаешь понимать: хоть Виктор Иванович и говорит, что главное – дисциплина, он недоговаривает (и причиной тому, должно быть, мужская сдержанность), главное – любовь. Любовь и труд. Несмотря на сложности: бесконечные переезды, отсутствие современного коневоза, поиски хорошего сена. И еще: человек, знающий цену труда, уважает труд других. Приглашая коваля расчищать своих подопечных, Виктор Иванович не забывает, по его словам, «замочить копыта», чтобы легче было срезать жесткий рог, – и за это ему отдельное спасибо!
Виктор Иванович Евтехов. Человек, который сделал себя сам. «Когда-то я очень хотел научиться – и научился», говорит он. Его номер отличает удивительная гармония. Кажется, что лошади все делают сами, а человек лишь стоит а центре манежа и просто наблюдает за ними. Наверное, в этом и есть высшее мастерство. Браво, Артист! Браво!
Погасли огни под куполом. Уже отдыхают акробаты и воздушные гимнасты, эквилибристы и жонглеры. Затих цирк. И только на конюшне еще далеко до сна – напоить, накормить, почистить, убрать – да мало ли каких забот еще потребуют четвероногие красавцы…
Ирина Рашевская
